Я наклонилась над стариком и процедила сквозь зубы:

– Может, поиграли и хватит?

– Люси, я не понимаю, о чем ты? Ты хочешь поиграть со своим повелителем? Позже, Люси. Позже. Мы поиграем с тобой попозже. А сейчас лучше сними мои брюки.

– Что?

– Я приказываю тебе снять мои брюки!

– Зачем? – дрожащим голосом спросила я.

– Люси, ты много говоришь и мало делаешь. Не спрашивай меня ни о чем, а лишь исполняй мои желания.

– С какой это стати я должна снимать ваши штаны? Петр Степанович, а вам не кажется, что это уже не смешно?

– Люси! Снимай штаны, я сказал!

Не обращая внимания на мои глаза, полные ужаса, явно невменяемый дед расстегнул ширинку и принялся снимать брюки, ругая меня за нерасторопность. Как только он остался в одних ярких семейных трусах в крупный горошек, я прикусила нижнюю губу и отпрянула от кровати. Несмотря на наличие трусов, было нетрудно догадаться, что детородный орган лежащего передо мной мужчины был в полной боевой готовности.

– Да вы сумасшедший!

– Люси, я хочу, чтобы ты сняла с меня трусы своими руками. Детка, разве ты не видишь, что ты меня возбуждаешь? Если ты и дальше будешь вести себя в том же духе, то мне придется тебя наказать. Люси, ты же не хочешь, чтобы тебе было больно? Я буду бить тебя до тех пор, пока ты не потеряешь сознание!

– Это что, тоже вживание в роль? – Я отошла подальше от деда и прислонилась к стене.

– Какая роль, Люси, ты о чем?

– О том, что вы больной на голову человек. – Покрутив пальцем у виска, я скинула туфли на каблуках и сняла фартук.

– Люси, еще рано раздеваться. Люси! Надень фартук и туфли. Я хочу, чтобы ты была при полном параде. Ты должна раздеться только тогда, когда я тебе прикажу.

Увидев, что чересчур возбужденный дед скинул свои трусы, я с ужасом посмотрела на его торчащее достоинство и вжалась в стену.

– Петр Степанович, а ты давно голову проверял? И много у вас таких сумасшедших работает? Оденься и немедленно прекрати этот цирк!

– Люси, ты меня разочаровала. Твой повелитель давал тебе шанс реабилитироваться, но ты не захотела его использовать. Мне очень жаль, что так вышло.

– Мне тоже. Мне жаль, что я поверила сумасшедшему человеку.

Открыв стоящий у стены сундук, выживший из ума дед извлек из него плетку, на конце которой я сразу заметила стальной наконечник.

– О боже! – в сердцах произнесла я и стала осторожно пятиться к двери. Я вдруг поняла, что имею дело с настоящим безумцем. Он стоял напротив меня в белой рубашке, без штанов, в одних лишь носках и хлестал по полу самой настоящей плеткой, которую я раньше видела только в кино. – Ты, полоумный старик, если ударишь меня своей плеткой хотя бы раз, я заявлю на тебя в милицию и засажу за решетку!

Бросившись к двери, я попыталась ее открыть, но, к моему удивлению, она была заперта. И когда этот выживший из ума старик успел закрыть дверь на ключ?

– Люси, дверь заперта на ключ. Ты зря дергаешься, – голос деда стал чересчур жестким и даже каким-то властным. – Отсюда невозможно выбраться. Ты можешь выйти из этой комнаты только в одном случае.

– В каком? – мой голос заметно дрогнул.

– В том случае, если ты меня осчастливишь.

– Как?

– Люси, ты уже большая девочка и должна знать, как осчастливить мужчину.

– Я не Люси! Я Света!

– Я не знаю Свету. Я знаю Люси.

– Я прошу прекратить этот цирк! Боже, как же хорошо, что я не поступила в ваш институт. Даже страшно подумать, чему там могут научить, если в нем работают такие преподаватели. Я прошу все прекратить!

– А я прошу тебя меня осчастливить.

После того как я судорожно замотала головой, еще больше обезумевший дед поднял вверх плетку и для большего устрашения ударил ей по бокалу, стоящему на столе. Как только бокал разбился, старик громко рассмеялся и принялся избивать плеткой меня. Стальной наконечник ранил мое тело, и я почувствовала такую дикую боль, что едва не потеряла сознание.

– Немедленно прекрати! Немедленно! Я засажу тебя за решетку! Я сниму побои и напишу заявление в милицию! Ты встретишь старость за решеткой! Тебе это будет дорого стоить!

– Да кто ты такая?! – истерично рассмеялся дед. – Кто тебя будет слушать? Приезжая шлюха! Дешевая провинциалка! Звездой она захотела быть! Да я таких звезд знаешь сколько видел?!

– Сколько?!

– Да сколько угодно! И любая вела бы себя намного приличнее, чем ты! Возомнила из себя звезду! Звезды уже снимаются в кино и играют на театральных подмостках, а такие, как ты, должны делать то, что им говорят, и не лезть на рожон. Я таких «звезд», как ты, пачками имел, и все они были сговорчивыми! Тебе ли выбирать? Ты кто такая? Я тебе сейчас знаешь где звезду сделаю?!

– Ах ты, сволочь! Помогите! Помогите!!! Меня убивают!

Я и понятия не имела, что могло меня спасти в этот страшный момент, и все же я на что-то надеялась. Я надеялась на то, что квартира коммунальная и за стенкой живут соседи. Они не могут не услышать моих криков и должны вызвать милицию, которая обязательно приедет и спасет меня. Я также ждала и того, что соседи по коммунальной квартире начнут стучать в дверь, будут спрашивать, что случилось, а быть может, до приезда милиции их терпение лопнет и они вышибут дверь для того, чтобы спасти меня. Но на мои крики никто не реагировал, никто не стучал ни в стенку, ни в дверь. Никто не спрашивал, что случилось, и вообще не подавал признаков жизни. Создавалось впечатление, что за стенкой просто никого нет.

– Помогите!!!

– Не ори. Никто не придет тебе на помощь.

– Соседи уже вызвали милицию!

– Соседей нет.

– Как это нет?

– Я тебе говорю, что в квартире пусто.

– Значит, мои крики услышат соседи сверху или снизу, но сюда все равно приедет милиция!

– Дура ты! Никто сюда не приедет! Ублажи своего повелителя, и я буду добрым. Ты даже представить себе не можешь, каким я могу быть добрым и пушистым. Если Люси начнет вести себя правильно, то ее обязательно простят и прекратят наказывать.

– А ну-ка убери плетку, придурок! Я не Люси. Я Светлана!

В этот момент дед ударил меня с такой чудовищной силой, что мне показалось, будто стальной наконечник рассек мое тело на части. Я издала пронзительный крик и почувствовала сильное головокружение и слабость. Зарыдав, я посмотрела на деда ничего не понимающим взглядом и решила, что сегодняшний вечер может стоить мне жизни. Этот человек, без сомнения, психически нездоров: он может запросто забить меня до смерти. За ним дело не станет. Дед так хорошо орудует плеткой, словно каждый день избивает таких же наивных, дурных и бестолковых девчонок, как я, мечтающих стать звездами чуть ли не мирового масштаба и наивно согласившихся поиграть в служанок.

Я пыталась увернуться от плетки, закрывала лицо руками, кричала, что было сил. Убрав от лица свои руки, я увидела на них кровь. Много крови. Это говорило о том, что мое лицо сильно разбито. Именно это и привело меня в бешенство. Мое лицо всегда играло роль моей визитной карточки. И что же теперь с ним стало? Я понимала, что сейчас глупо переживать за свое лицо, потому что в первую очередь я должна переживать за свою жизнь, а ведь она может оборваться в любой момент. Я уже и не сомневалась, что он забьет меня до смерти. По-прежнему спасаясь от плетки, я бросилась в противоположную сторону и, взяв с полки железную статуэтку, что было силы ударила ею старика. Удар пришелся по голове, он был достаточно сильным и резким.

– На, получай, гад ползучий! Ты же хотел, чтобы я тебя осчастливила?! Так получай по полной программе, получай, подонок!!! Это тебе от имени всех служанок, сумасшедший повелитель! Ну, а теперь-то ты счастлив? Скажи, счастлив или нет?! Счастлив?!

Старик вскрикнул, выронил плетку и с грохотом упал на пол. Недолго раздумывая, я села рядом с ним на колени и била его до тех пор, пока не пришла в себя и поняла, что уже пора остановиться.

– Ну что, получил?! Успокоился? Больше плеткой махать не хочется? Я отбила у тебя это желание? Слышишь, дед, ну что ты молчишь?! Пропало желание говорить? Ну, скажи что-нибудь. Только не называй меня Люси, потому что если ты назовешь меня Люси, то получишь еще.